Кириенко С.
s-j@fm.com.uaНебольшой отзыв на рецензию Ивана Голоты
по поводу посещения клуба Минерва Е.К. Б.
Пожалуй, посмеяться и поиронизировать - это неплохо, очень даже "прикольно",однако
на всё в этой жизни нельзя ответить с помощью иронии или шутки (как ни
жаль)
врядли стоит смеяться над тем, что наблюдается
"невозможность думать-философствовать в нашем напрополую перфомативно-противоречивом
обществе. Остепененные ученые такой возможности не имеют из-за дикой академзагруженности.
Бомжам, студентам и монахам мысли не хватает дисциплины и образования.
Остается только стать на пяток лет директором фонда, подзаработать деньжат,
поездить по западным университетам, вот после этого есть какой-то шанс
что-то измыслить"
(это я цитирую Ивана Голоту) Нашим пороком ( нашего общества в целом)
есть тот факт, что автор философской статьи не получает гонорара за свой
труд, то есть за своё "прямое назначение". Человек философской
профессии не может жить за счёт мысли (или попытки мыслить - как у кого).
Я не в курсе, как оплачиваются (и оплачиваются ли) монографии, издаваемые
видимо большей частью за счёт разных фондов, в том числе "Видродження",
может статься, что и в этом случае труд автора остаётся неоплаченным,
и автору остаётся только благодарить фонд и издательство за то, что его
книга вообще увидела свет (то, что её, может, никто не будет никогда читать
- не беда). На эту тему есть анекдот:
иностранный философ напечатался в украинском журнале, через месяц после
выхода номера он приходит к редактору и смущённо начинает "я у вас
напечатался", редактор кивает, автор из-за границы продолжает: "так
вот, я насчёт гонорара..."; теперь смущается редактор, мнётся а потом
отвечает: " вы знаете, вы наш гость, вы из-за границы, но если уж
вы сами напрашиваетесь, то... давайте!"
Такой вот грустный анекдот. В-общем, мысль тут у нас невостребована в
двух планах:
А) невостребованность мысли издателем, тем, кто должен был бы хоть минимально
оплачивать труд мыслящего человека (не скажем "мыслителя", но
просто профессионала - пусть это не называется "мыслящего",
но хоть "пытающегося мыслить" человека). Труд человека, пытающегося
мыслить не имеет финансовой поддержки, он анти-рентабелен. За него нужно
дорого платить, покупая первоисточники или, предположим, разыскивая их
в интеренете. Необходимо платить за публикации. И смеяться можно только
с значительным привкусом горечи (заметим, сам Иван зарабатывает на жизнь
вовсе не философией и как-то высказывался об этом горько и вовсе не иронично,
возможно он вынужден так зарабатывать). Но финансовую неприбыльность философии
можно как-то терпеть. Если вы искренняя и творческая натура, то вы, подобно
многим историческим образцам, будете преданно и упорно производить на
свет плоды вашей вдохновенной мысли, теряя здорвье от недоедания, отказываясь
от материальных благ и украшая свою биогра(ию прочими подобными жертвенными
обстоятельствами (нужно постараться создать привлекательный образ для
потомков). В этом случае, кстати, и в самом деле совсем необязательно
становиться на пяток лет директором фонда, подзарабатывать деньжат и пр.
Однако никакая аскеза не поможет вынести без душевных мук другой род невостребованности
- более первичной, порождающей издательскую -
Б) Невостребованность мысли читателем. Если ты предположим, маститый профессор,
от у тебя не будет проблем с публикациями, если ты при этом также искушён
в издательской "кухне", ты можешь публиковать толстые книги,
однако ты столкнёшься с тем, что никто (вновь процитируем Голоту проницательного):
"в жизни бы не стал читать всю эту муру самостоятельно". Впрочем,
если ты профессор, то можешь мучить своими текстами собственных студентов
(чужие нии-заа-что не согласятся). Читатель искренний, не принуждаемый,
гораздо охотнее станет интересоваться зарубежными авторами (поэтому, заработать
у нас можно, разве что переводами), друг друга же наши местные авторы
упорно и настойчиво не читают. Возникает вопрос - для кого же они пишут?
Может, нас читают за рубежом - для равновесия? Шутка. В чём причина? Причина
в том, что автор, местный автор, не может породить достойный читателя
текст, не ожидая со стороны этого самого читателя внимания. Читатель же
не может со своей стороны обеспечить автору внимания, потому что знает,
что автор пишет совсем без вдохновения и вовсе не для чтения. Получается
порочный круг. И это на всём нашем постсоветском пространстве. Не верите?
Если не верите, возьмите недавно поступивший в ЦНБ днепропетровский сборник
"Философия, культура ... (и что-то там ещё)" (По уточнённым
данным это сборник "Філософія, культура, життя", Дніпропетровськ
2000( и прочитайте статью известного и уважаемого днепропетровского профессора
Заиченко. Заиченко говорит об одном из своих философских проектов - именно
мыслительном проекте (а не финансовом например). Может, этот мыслительный
проект - речь идёт о создании новой метафизики - главное, что успел измыслить
за жизнь уважаемый профессор. Настолько уважаемый, что может лично послать
текст с изложением проекта таким монстрам отечественной философии как
Соколов или Ойзерман (а также, Попович и Шинкарук) и посылает, те же в
меру своих сил снабжают текст своими отзывами и соображениями (приведенными
частично в статье Заиченко в упомянутом издании). Отзывы достаточно критичные.
Сам Заиченко критикой не доволен - ему представляется, что его недостаточно
внимательно прочли. Однако, вместо того, чтобы прибегнуть к разъяснению
незамеченных мест в его тексте или их рекламе, он вдруг заявляет, что
отлично понимает своих критиков, они, дескать, живут в очень напряженном
творческом ритме и издают по книге каждые 2-3 года. Потому не удивительно,
что им (бедняжкам?) некогда уважить более тщательным разбором его текстов
своего днепропетровского коллегу. Возникает вопрос - если это вправду
эпохальный проект - тот, что предлагает Заиченко, - то как автор может
мириться с невниманием к нему? Как видим, автор ведёт себя достаточно
странно. Не только не получает достаточного внимания, но даже и не требует.
Можно ли представить себе, чтобы Кант или Поппер говорили кому-нибудь
что-то вроде - "вы не читали моих книг, но я вас понимаю, вы так
заняты, потому можете их критиковать даже не разобравшись" Для кого
он писал? И читал ли он те книги, которые по одной за три а то и два года
создают его читатели-критики - Ойзерман, Соколов? Или читал тоже с недостаточным
вниманием? Выскажем догадку - всё же со сниманием, но только при условии,
что упомянутые читатели-критики, выступая теперь уже в роли авторов, пишут
о чём-нибудь зарубежном, может о новинках европейской или американской
мысли, которые опасно не знать уважаемому в философском сообществе человеку.
Итак, фактически у нас нет ни авторов (которые стыдливо боятся требовать
внимания к своим книгам) ни читателей. У нас есть только потенциальные
авторы и потенциальные читатели, то есть те, кого может быть будут разбирать
когда-либо построчно, как Канта, и те кто может быть будет кого-то так
разбирать.
В чём дело, в чём причина и когда кто-либо из наших соотечественников
будет сметь надеяться быть прочтённым и понятым? Выше речь шла о порочном
круге - как его преодолеть? А. Маевскому - одному из посетителей клуба
- принадлежит заслуга нехитрого однако точного наблюдения: основным жанром,
в котором работают отечественные профессионалы от философии есть учебники.
Осмелюсь предположить - как раз потому, что точно известно, кто и насколько
тщательно будет их прочитывать (те самые студенты, которым деваться некуда).
Потому труд, потраченный на их создание, не кажется лишним (учебников
создано на Украине гораздо больше, чем это необходимо, это многие заметили).
За учебники к тому же платят - вновь по той же причине - читатель определён
и известен (и никуда не денется).
И теперь шутки уже совсем в сторону - замысел философского клуба кроме
прочего состоял в том, чтобы преодолеть в нашей философской среде пропасть
между потенциальным автором и потенциальным же читателем, свести их, чтобы
потенциальный автор приобрёл интерес творить а потенциальный читатель
хотя бы в личном общении уделил бы внимание автору. По крайней мере, когда
я участвовал в проекте клуба, то подразумевал нечто подобное. Клуб, как
организованная Среда для публикаций. Для взаимо- и просто-понимания. Если
автор и читатель не сходятся заочно, то стоит свести их очно и из простого
человеческого любопытства они дадут в общении друг другу больше, чем это
обычно (помимо общения) у них случается. Непосредственное человеческое
общение, дискуссия - это стимул и потому я в-общем верю нашему гостю,
что он "не зря потратил это самое время, поскольку впервые за два
года немного подумал", как выразился Иван. Далее он шутит: "Снимаем
шляпы, господа, если правда." Это значит кроме всего, что сам Иван
остался обсуждением недоволен, мысль ему заметить было трудно, что ж,
на то она и мысль! Если же оставить шутки, то живая и напряженная философская
дискуссия, насыщенная содержательно, может возникнуть у нас только после
долгой и напряженной работы по развитию нашего философского сообщества
в этом направлении, в Европе способность к такого рода дискуссии присутствует,
у нас же - нет. Мы менее развиты, видимо. Отсюда, кстати, неудовлетворённость
постоянная работой клуба, предложения новых форм, самих предложений, впрочем,
недостаточно. Однако факт остаётся фактом: клуб - одно из немногих, если
не единственное в Киеве место, где постоянно осуществляются если не живые
дискуссии то попытки живых дискуссий на философские темы. Случается, говорят
"каждый о своём", и случается достаточно часто. Однако, укажите
мне место, где с этим у нас обстоит лучше. Не выйдет. Если между репликами
в клубе есть по-крайней мере какая-то взаимосвязь, то между выступлениями
отдельных докладчиков на многих конференциях нет вовсе никакой связи а
также заинтересованности друг в друге.
Те, кто утверждает, что клубу следовало бы сразу выпрыгнуть на новый уровень,
просто недооценивают сложность задачи, однако каждого из них следует поблагодарить
за создание организаторам мотивации к росту и развитию клуба.
Комплекс "меншовартості" порождает в философской среде не только
чувство зависимости от запада , не только поклонение оному, но и своеобразный
философский инфантилизм, неспособность породить событие в собственной
философской жизни; всё, что происходит у нас на Украине в подавляющем
большинстве напоминает детскую игру в философию, причём игру в песочнице,
построенной западными взрослыми дядями. Под песочницей я понимаю условия
игры - тексты, темы обсуждений, постоянно и неправильно воспроизводимые
у нас западные ходы мысли. Что касается докладчика на рецензируемом Иваном
и контр-рецензируемом мною заседании, то нужно отдать должное, те самые
ходы мысли он воспроизводит достаточно интересно и , кажется, что правильно,
иногда бывает жаль, что философия на Украине потеряла а фонд приобрёл
такого умного человека. Не потому ли, что в философии себя реализовать
нельзя, пока философия представляет собой только игру? Впрочем, это только
зыбкое предположение.
Несколько слов о том, что такое метод социальных наук. С этим методом
дело обстоит достаточно туго - до сих пор никто по-правде говоря, не знает,
каким этот метод должен быть, как ни странно, хотя социум - это то, внутри
чего обитает большинство из нас (кроме тех, кто закрылся в бочках), никто
однак не знает, как его понять. Отсутствие ясного метода - вешь общепризнанная.
На вопрос "кто виноват" следовало бы отвечать - все. Но вот
Второй вопрос - что делать. Докалдчик стоял на позиции - нужно срочно
что-то делать и вот как раз именно сечас открылась возможность не только
делать, но и достигнуть успеха. То есть отыскать тот самый долгонедоступный
метод социальных наук. Но как это делать - будет ясного из более подробного
отчёта или даже расшифровки заседания. ожидаемой в дальнейшем.