В современной философской и научной литературе по социальной проблематике используется термин “социальное познание”. Так “социология познания”, занимающаяся проблемой социокультурной компоненты познания как такового, усматривает одним из своих предметов именно “социальное познание и социокультурные формы его детерминации”. Но в то же время нужно признать, что однозначности в толковании и использовании термина “социальное познание” до сих пор нет. Причиной тому является специфика как предмета, так и методов данного вида познания. Поэтому термин “социальное познание” требует четкой экспликации и уточнения своего содержания.
2. Поскольку речь идет о познании общественнозначимом и институционализированном, то так или иначе его необходимо квалифицировать как научное или, по крайней мере, наукообразное. Исходя из классического идеала научности, структура социального познания должна быть ориентирована на продуцирование всеобщего и необходимого знания. Такое истолкование идеала объективности в границах классической рациональности гарантировало незаангажированность и в конечном счете действительность получаемого знания. Методическая элиминация субъективности в классическом научном подходе опиралась на аристотелевскую концепцию истины как соответствия, как незаинтересованного воспроизведения предмета, который уже явлен, наличен. Такая концепция, в свою очередь, предполагала бытийственную возможность и познавательную необходимость такого феномена как умосозерцание.
3. Антропный характер неклассической интерпретации научной объективности элиминирует не субъективность, а такую идеализацию, как “всеобщее и необходимое суждение”. Соответственно истина истолковывается не как соответствие умственного образа образу предмета, а как соответствие потребностям человека или общества. Но это служит причиной субъективного релятивизма вплоть до того, что интеркоммуникативная и практическая функция познания оказывается невозможными. Подобная ситуация принуждает использовать другую идеализацию – “объективная потребность”, которая в условиях невозможности онтологии (как продукта умосозерцания) должна утвердить антропологию как учение об исходной реальности. Утверждая конкретно-исторический характер объективности, неклассическая наука вынуждена не только осуществлять переинтерпретацию “необходимости” через “вероятность”, не только признать невозможность избежания субъектного присутствия, но и констатировать производный характер такой генеральной идеализации как “объективный мир” относительно потребностей как выявления субъективности. Поскольку общественный характер человеческих потребностей представляется очевидным, а объективность в неклассической интерпретации приближается по своему значению к социальной историчности, то при таких условиях появляется возможность истолковывать социально-исторические потребности людей определенного общества как объективные. Такая объективация органических по своему первоначальному значению потребностей является не чем иным, как трансформация потребностей в ценности.
4. Ценностный характер постнеклассической рациональности приводит к тому, что познание как таковое оказывается собственно “социальным познанием”. Предметом всех областей познания есть социализированная реальность, которая только при таких условиях признается действительностью. Действительность определенного проявления реальности если не отождествляется с его (проявления) социальностью, то, по крайней мере, признается (“действительность” как статус) оправданным методологическим допущением с точки зрения его общественно-ценностного содержания. Аксиология приходит на смену антропологии и тем самым укрощает субъективный релятивизм. Релятивизм ценностный, в отличие от субъективного, имеет общественно-исторические границы и поддается типизации и структуризации.
6. Следствием как социализации познания вообще, так и идеологической детерминации социального познания в частности, является переинтерпретация жизненной непосредственности в ценностно-метафизическом ключе. Например, если исследуется социальная напряженность в аспекте ее уровня и динамики, то нужно понимать, что данное исследование является опредмеченной формой онтологизированной (через СМИ и др. средства легитимации) системы ценностей, а потому речи о ситуации “отражения действительности” быть не может. В процессе исследования даже такого эмпирического уровня мониторинг общественной ситуации оборачивается поиском реализации определенных ценностей (идеологий). Исследование конструирует такую социальную реальность, в которой действительна ситуация адекватности между уже доступными средствами практической деятельности относительно дальнейшей актуализации ценностей и еще недоступной “материей”, которая подлежит ценностному формированию и тем самым превращению из реальности в действительность. Государственные структуры, которые чаще всего воплощают носителя идеологии, а значит и потребителя результатов познания, по большому счету уже все знают (по крайней мере то, что им необходимо знать) и когнитивный запрос состоит не в бытийственном “что?”, а в технико-методическом “как?”. Соответственно исследование должно главным образом изучать не столько ставшие формы в потоке социального становления, сколько самого заказчика: его конкретно-историческое состояние и идеологию, субъектом легитимации которой он является.
Все публикации философского клуба
