Философские ювелирные украшения от Голоты Ивана


Несколько замечаний
по поводу доклада Алексея Тарасова
от 10-10-04

  1. Роль проблем в развитии научного знания чрезвычайно высока. Это вообщем-то не требует доказательств. Более интересный вопрос – какова именно эта роль? Кажется, ответа на этот вопрос я от докладчика не услышал. Кроме собственно его центральной идеи – о том, что научные проблемы могут и должны быть использованы учеными как дополнительный критерий в ситуации выбора между альтернативными теориями. Но это разные вопросы: «какова роль проблем?» и «стоит ли использовать проблемы определенным образом?». Фактически речь шла о втором, хотя изначально (в том числе в названии) заявка была на первое. В результате о роли проблем в росте научного знания мы услышали не много. Но зато предостаточно – о том, что расширение круга познанного влечет за собой соприкосновением с еще большим пространством непознанного (графическая метафора, которой больше двух тысяч лет).
  2. В докладе Алексей практически отождествил позиции Поппера и Лакатоса. По моему мнению, это совсем неоправданно. Докладчик ничего бы не потерял, апеллируя более четко к одному или другому автору. Если же у докладчика авторская концепция развития науки, то с ее изложения нужно было бы и начать. Ибо насколько я понял, авторская концепция Алексея в том, что он проигнорировал различия между Поппером и Лакатосом. Причина, по которой такое отождествление недопустимо, на мой взгляд, в том, что Лакатос подобно Куну отвергает попперовскую фальсификацию как главный элемент, даже двигатель в структуре роста научного знания. Но если Кун смену парадигм фактически отказывается рационально объяснять и сводит ее (смену) к социально-психологическому феномену, то Лакатос как раз настаивает на «рациональной реконструкции истории науки». Далее, если Поппер неверифицируемые утверждения выносит за границы научного знания, то Лакатос напротив – утверждает, что без них наука невозможна (при этом он подобные утверждения называет «жестким ядром» научно-исследовательской программы, и это ядро неверифицируемо в принципе). Далее, отвергая фальсификацию как движущее начало, Лакатос предлагает базовым критерием «прогрессивный сдвиг проблем». Тут бы нашему докладчику и копнуть. Я даже наводящий вопрос задал после доклада: предлагает ли Лакатос альтернативу отвергаемой фальсификации Поппера? Но Алексей, к моему удивлению, выразил сомнение, что такая альтернатива у Лакатоса есть.
  3. Позиции Куна и Поппера также совсем не близки, как это утверждал Алексей. Его основной аргумент состоял в том, что сам Кун в своих статьях постоянно отмечает: «я также как и сэр Карл думаю». Ног как можно не видеть, что за этими весьма демонстративными оговорками стоит в лучшем случае научный этикет, а скорее – прояснение пространства согласия для более выпуклого обозначения несогласия. Как можно судить о сходстве концепция двух ученых не на основании сравнения этих концепция, а на основании фигур речи одного из авторов?.. В результате Кун приходит к своему излюбленному гештальту («Как мне убедить сэра Карла, знающего все то, что знаю я о развитии науки, и так или иначе уже сказавшего нечто об этом, в том, что предмет, который он называет уткой, я называю кроликом?). Но такое понимание не столько демонстрирует взаимодополнимость позиций Поппера и Куна, как это утверждает докладчик, сколько полную несовместимость стилистики самого их мышления, и уж тем более – гносеологических позиций. Что значит «различия между концепциями Поппера (Лакатоса) и Куна несколько преувеличены», если Поппер – рационалист, Кун – релятивист?
  4. Также докладчик, сопоставляя Куна и Поппера, сделал заключение, что первый рассматривает большие временные промежутки в развитии науки, а Поппер – малые. Поэтому мол они не могут понять друг друга. Но стоит заметить, что сам Кун считает наоборот. И в само деле, Поппер представляет смену теорий как «предположения и опровержения». Как говорит Кун, у Поппера философия перманентных революций без анализа тех важнейших процессов, которые происходят между революциями. Или как это терминологически обозначает Кун, Поппер рассматривает только экстраординарную науку. «Фишка» Куна не столько в выделении такой единицы развития знания, как парадигма, сколько в осознании роли головоломок (кстати, еще одно, альтернативное, видение роли проблем) в научной деятельности. Смена парадигм – это всего лишь невозможность решать прежние головоломки прежним образом.
  5. Главный тезис доклада – новая теория должна вскрывать новые проблемы. Я считаю, что это неудачная формулировка, которая может ввести в заблуждение. Ведь ясно, что научная теория главной своей функцией должна давать прирост знания, а не его уменьшение. А этот прирост может быть результатом решения проблем, а не простого их увеличения. Соответственно новая теория должна проблемы прежде всего решать. Причем, по Лакатосу, решать даже те проблемы, которые еще не поставлены – так сказать, наперед. (Заметьте, решать еще не известные проблемы, а не выявлять эти до сих пор неизвестные проблемы и ставить нас перед ними как перед стеной). В то же время еще царь Соломон сказал, что «знание приумножает скорбь», то есть проблемы. Чтобы узнать о том, что мы чего-то не знаем, да еще и понять, что именно мы не понимаем, нужно предварительное знание. И в самом деле, можно сформулировать, что новая теория своим объяснительным и прогнозным потенциалом не только расширяет сферу знакомого, но и позволяет увидеть больше того, что нам еще не знакомо. Я считаю, что докладчику стоило более детально и ясно показать этот механизм «вскрытия новых проблем».
  6. Докладчик подчеркивал, что берет терминологию Лакатоса, ибо она удобна. Но при этом открещивался от того, чтобы следовать теории Лакатоса. Мне кажется это непоследовательным. Невозможно корректно пользоваться терминологией, выхолащивая из нее теоретическое содержание. Например, недопустимо взять у Лакатоса, как это сделал Алексей, понятие «жесткого ядра» научно-исследовательской программы, и в то же время предполагать, что оно фальсифицируемо. Или то, что Алексей выделяет как «базовую посылку», у Лакатоса входит в «жесткое ядро». Возможно, именно это позволило Алексею утверждать фальсифицируемость ядра, придав нефальсифицируемый статус предпосылке. Однако говорилось же еще тысячу лет назад: не приумножайте сущности без надобности. Чего Алексей добился, вынеся нефальсифицируемость за пределы «жесткого ядра»?
  7. Ставя в центр своего доклада категорию «проблема», докладчик позволил себе ограничиться словарным определением этой категории. Считаю, что такие «простые выходы из сложных ситуаций» нельзя допускать. Если категория в центре философской рефлексии, как можно отделываться словарем? Это повлекло за собой дальнейшие сложности. К примеру, я так и не понял, в чем различие в понимании проблем Поппером и Алексеем? Как выразился докладчик, у Поппера проблемы «берутся неизвестно откуда». Отчасти с этим можно согласиться. Но так, как представил понимание феномена «проблема» сам Алексей, с этим бы Поппер вполне согласился. Я специально задавал вопрос Алексею на этот счет после доклада. Он ответил, что проблема – это несоответствие теории фактам. Однако после уточнения, что факты сами по себе являются элементом теории, мы были вынуждены обратиться к термину «данные». А по сути ведь речь идет о той самой верификации-фальсификации. Есть теория, но нет ее эмпирического подтверждения (или есть ее эмпирическое опровержение). Так в чем же отличие понимания проблемы Алексеем от понимания Поппером?
  8. Алексей представил динамику роста научного знания как «наращивание степени проблематичности». Однако я не даром так пытался после доклада в вопросах выведать, что же это за «степень» такая? Если это степень фундаментальности, глобальности (а в процессе ответа докладчик с этим согласился), то, как мне кажется, такая модель весьма неправдоподобна. Ведь в данном случае степень фундаментальности – это тот объем научного знания, который оказывается под сомнением (те знания, которые оказываются для нас проблемой). Получается, наука развивается путем постановки под сомнение все больших регионов собственного теоретического багажа? Эта схема скорее отражает динамику вызревания научной революции (что совсем не тождественно росту научного знания). Но Кун ведь столько сил положил на то, чтобы показать: не в революциях живет наука, а в мирное, ординарное, «нормальное» время – время решения научных головоломок. Другое дело – как же все-таки при предположении, что научные революции происходят по такой схеме, можно говорить о развитии науки и приближении к истине. А докладчик, кстати говоря, как выяснилось в процессе обсуждения доклада, затруднился ответить на прямо поставленный вопрос: происходит ли в рамках его концепции приближение к истине.
  9. Доклад Алексея был одним из самых интересных за последнее время.

октябрь, 2004

 

Все публикации философского клуба

 

Хостинг от uCoz